(Продолжение)
«Ну и дела во Франции прекрасной,
Здесь можно дурой быть из дур,
И всё же править государством.
Пример - маркиза Помпадур»
Жан Анри Мазюр де Латюд
Здесь можно дурой быть из дур,
И всё же править государством.
Пример - маркиза Помпадур»
Жан Анри Мазюр де Латюд
По ходу собрания 21.11.2010 г-н Рабинович, патетически воздымая руки к небесам недоумённо вопрошал: «За что они нас так?», имея в виду критику руководства общины. Во-первых, у кого он спрашивал? Неужели он не понимал, что те, кто мог ему ответить, на собрание не допускались. А он на каждом собрании делает нам рекламу, и уже добился, что никто не спрашивает, кто это «они». Всем и так ясно.
А на вопрос «За что?», ответ может быть таков – за измену, проблемы с порядочностью и бестолковость.
Начнём с измен.
В первую очередь Рабинович изменил самому себе. Ведь сначала он пытался представлять себя московским интеллигентом, эрудитом и демократом, который руководит общиной не по праву должности, а по праву личности. И хотя харизмы было не много, некоторым казалось, что в нём что-то есть. Продолжалось это недолго. Закат начался с момента трудоустройства в общину одного человека. Когда 02.01.2002г. совет общины избрал Рабиновича председателем правления, то он сразу же предложил трудоустроить того человека. Как я понял позднее, это могло быть предметом их договоренности в рамках интриги против бывшего председателя правления, которого они хотели забаллотировать.. Причём Рабинович не скрывал от членов совета негативные черты личности своего протеже, но заверял, во-первых, что человек уже всё осознал и обещает, а во-вторых, что будет его жестко контролировать. Совет и поверил. Но в столкновении менталитетов прекраснодушный бывший московский интеллигент оказался полностью подмятым, или на молодёжном сленге - «подментованным».
Это слово с осени прошлого года стало в блогосфере и на виртуальной политтусовке очень популярным. Оно выразительно, смысл его прозрачен и синонима ему, также точно выражающего то, что хочу выразить, я не нашел.
В таком же положении «подментованных» оказались всё правление, председатель и многие члены совета. А кто этого не принял, должен был уйти. Об этом я говорил ещё в ноябре 2004г. на презентации кандидатов в совет, но Рабинович не только не захотел прислушаться, но и пытался за это устроить мне «выволочку» на заседании совета 16.12.2004. Хотя я боролся именно за него. И в первый год нашей работы в совете дважды беседовал с этим сотрудником и пытался убедить, что унижая и демонстративно подминая Рабиновича он действует неправильно. Закончилось это тем, что он сказал: «Ну чего ты выступаешь? Гришу (так зовут Рабиновича-ГР) же всё устраивает». Я посмотрел, и убедился, что действительно так. Рабинович перестал стесняться своего зависимого от этого человека положения, и перестал как-то камуфлировать эту зависимость, когда начались «маневры» с конкурсом на проект синагоги и рестораном в ней. И стыдно было слушать в сентябре и октябре 2004г, как неловко Рабинович выгораживал его на заседаниях совета, когда возник вопрос об использовании им семиместного специализированного «Sani Car», как личного. А ведь потом это продолжалось ещё более трёх лет. В следующей каденции состав совета был подобран так, что никто уже и не пытался бунтовать. И это продолжается до сих пор.
Как это не печально, но сегодня мне кажется, что от личности Рабиновича остались одни руины. Не думаю, что он сам этого не понимает. Поэтому и нервничал на собрании. Его переманили в другую веру, где единый Бог - коммерция.
Вторая измена это то, что Рабинович позволил полностью трансформировать морально-нравственный облик общины, превратить её из религиозной организации, в совковый районный отдел милиции. При его участии искоренялись любые попытки свободомыслия. Сначала он испытывал от этого некий дискомфорт, пытался извиняться, что-то объяснять, но потом вошёл во вкус. Руководство духовной жизнью общины было отдано на откуп наёмному работнику. Именно ему предоставлено право руководить раввинами во всех вопросах религиозной жизни. Именно он распорядился не допустить меня на молитву для прочтения «Кадиша». Я не знаю, согласовывалось ли это с Рабиновичем предварительно. Но точно знаю, что на расширенном заседании совета Рабинович это богохульство освятил и оправдал: «На нас нападают. Мы защищаемся». На вас-то, кто нападал, прекраснодушный вы наш?
В общине Бохум – Херне – Хаттинген не осталось места для Бога. И эта проблема не нова. Ещё 04.06.2006, на сайте «Chaims Sicht über Talmud de hinaus» (http://www.sprachasse.de/blog/2006/06/04/zu-gast-in-bochum-zu-gast-bei-freunden/), были опубликованы данные независимой экспертизы «Der Kehille Test». По пятизвёздочной шкале, богослужение в Бохуме не удостоилось даже одной звёздочки, т.е. оно было признано вообще не иудейским действом. Ровно через неделю, не зная об этой экспертизе, В.Смоленский в выступлении на собрании общины11.06.2006 обвинил членов собрания представителей религиозной общины в атеизме, в том, что почти все они игнорируют богослужения. Наградой ему был годичный Hausverbot с запретом посещения богослужений.
Если бы Рабинович, прислушались к нему тогда, то, возможно, избежал бы позорных ситуаций, когда из номинальной и численности общины 1250 человек, не набирается миньяна. Примеры? Пожалуйста. В декабре это случилось дважды: в субботу 25.12.2010 и на похоронах 30.12.2010, когда члена общины А.В. закопали, как …, другими словами, без молитвы. Это позор лично Рабиновичу и всему руководству, поскольку в обоих случаях не присутствовал ни один член собрания представителей, и ни один сотрудник общины. Им этого не надо. Видимо, они полностью погружены в бизнес – проекты руководства общины.
Скорее всего, Рабинович и сам понимает, что еврейская община, не допускающая инакомыслия, практикующая Hausverbote, недопущение евреев на молитву, исключения и автомобильные наезды, утратила право называться не только единой религиозной общиной, а вообще общиной, практикующей иудаизм.
Говорят, что за более, чем 120 предыдущих лет, в еврейской общине Бохума не было случаев исключения. А в 2006-2007гг., как прорвало: три Hausverbote, включая богослужения, и двоих вообще исключили. Двое наказанных воспользовались своим уставным правом: выступили на собрании, привели факты, высказали мнение и задали вопросы. Вместо того, чтобы разобраться и доложить общине, руководство, почему-то страшно испугалось и поспешило обоих изолировать от общины, объявив Hausverbote.
В описанной ситуации Hausverbot говорит только об отсутствии у руководства общины мужества пойти на открытое, публичное обсуждение поднятых вопросов. Вместо этого, демонстрируется паническая боязнь такого рассмотрения. Не потому ли, что при нём, действительно, могут вскрыться неблаговидные дела. Впечатление такое, что за таким рассмотрением руководством усматриваются серьёзные для него угрозы. Ему, как говорится, виднее.
Теперь несколько иллюстраций по поводу морально-нравственных аспектов:
***Непосредственно перед собранием я был допрошен в социаламте по анонимке. С её содержанием меня не знакомили. Просто задавали вопросы, кстати, с общиной никак не связанные. К руководству общины по этому поводу я не обращался, поэтому у него не было повода пытаться знакомиться с анонимкой. Только два человека располагали данными для анонимки. Один из них был заинтересован меня запугать. Не имею права ни на кого показывать пальцем. Но, на расширенном заседании Совета в сентябре 2006г., на которое я допущен не был, Рабинович, цитировал анонимку в таких текстуальных деталях, что явно её читал. Это могло быть только в следующих случаях:
-- её написал сам Рабинович (маловероятно, слаб, да и ничего ему не угрожало);
-- её авторы, люди близкие к Рабиновичу, ему её показывали или рассказывали (вполне вероятно);
-- в социаламте Рабиновича доверительно ознакомили с анонимкой (непонятно только по чьей инициативе - ?). Официально знакомить его права никто не имел. За этим стоит разглашение персональных данных, что для госслужащего чревато большими неприятностями. Если это всё же произошло, и Рабинович просто проболтался, подставив по недомыслию доверителя, так это уже за пределами порядочности. И является свидетельством недостатка ума и словесного недержания.
В равной степени далеки от морали и два других варианта.
***19.01.2007 я был вызван в прокуратуру для допроса в качестве обвиняемого. Как оказалось, члены правления Рабинович и Кляйнер, через адвоката, донесли, что Рубинштейн и Шульман, якобы, являются авторами анонимок. Оказалось, что в этих анонимках, кроме несусветных выдумок, использовались факты, о которых я открыто говорил на собрании и на заседаниях совета. И здравый смысл должен был подсказать инициаторам доноса, что просто нелепо мне повторять их анонимно. Обвинения были с меня сняты. Не понятно, что помешало Рабиновичу и Кляйнеру обратиться в прокуратуру, не тыча бездоказательно пальцем в небо? Но факт участия Рабиновича в инициации бездоказательного доноса (!) на членов общины налицо.
*** Письмо Собрания представителей, информирующее меня об исключении, было датировано 09.01.2007. Но получил я его 17.02.2007, когда указанный в письме срок обращения в третейский суд уже истёк. Я не придал этому особого значения, посчитав это нерасторопностью секретариата. В третейский суд с протестом я обратился 04.03.2007. Но когда Правление общины, а право представлять общину во внешнем мире имеет только оно, через адвоката Арнона объявило, что Рубинштейн пропустил отсчитываемый от 09.01.2007 месячный срок обращения в третейский суд, и, соответственно, исключение вступило в законную силу, умысел сразу стал ясен. Стало ясно, что дело не в секретариате, а в Правлении, которое разыграло этот сценарий, понимая правовую ничтожность решения об исключении. Можно ли после этого говорить о порядочности? Настойчивость моего адвоката вынудила г-на Арнона официально признать, что исключение в законную силу не вступило. Правда, руководство общины и тут пыталось схитрить, предложив мне подать в третейский суд новый протест. Однако адвокат, оценив с кем мы имеем дело, объяснил мне: « Как только появится протест с новой датой, снова возникнут спекуляции на тему пропуска срока».
По-моему, о порядочности и морали сказано достаточно, хотя примеры можно и продолжить. Всё, о чём говорилось, свидетельствует о чём угодно, только не о мудрости руководства в целом и Рабиновича, в частности.
На собрании Рабинович выражал обиду на то, что многие в общине считают его свадебным генералом. Я согласен: это не соответствует действительности. На самом деле он на это не тянете. Разве допустил бы генерал, даже свадебный, чтобы на торжестве (считай, на собрании) в его присутствии, на заданные ему вопросы из сферы его персональной ответственности (считай, по отчётному докладу), отвечал его денщик или адъютант? А именно так и произошло на собрании, когда вам задавали вопросы по ресторану, по корректировке устава. Адъютант не только отстранил Рабиновича, но и отбирал его генеральские полномочия, а Рабинович этого, видимо, не понимал. Причём, не только он. Другие члены правления, председатель и члены собрания представителей тоже это слушали, и никого из них не задевало, что ответы на вопросы, относящиеся к сфере их компетенции, давал наёмный работник. И когда он их всех таким образом поставил на место, никто из руководства и не пикнул. Настолько к этому привыкли и все они, и все члены общины
Я не считаю Рабиновича человеком бестолковым и не порядочным, но, став «подментованным», и исполняя роль в чужих, не всегда, видимо, ему понятных пьесах, он раз за разом попадаете впросак и теряет лицо.
Мне его искренне жаль. Я понимаю, что выскочить из порочной колеи трудно. Но я ему желаю вернуться к себе самому и снова стать Григорием Рабиновичем, бывшим московским интеллигентом. Вернуть утраченное уважение, стать председателем правления общины, а не просто табличкой на дверях. Хотя не всеми в руководстве это будет приветствоваться, я желаю ему успеха в этом.